В первой части статьи мы рассмотрели социальные факторы, подрывающие работоспособность современной политической системы США. В этой части поговорим собственно о политических факторах.
Возникшая в последние годы неспособность республиканцев и демократов договариваться и принимать конструктивные политические решения в США давно уже всех «достала» и довольно широко обсуждается в американских СМИ. На каждом шагу раздаются призывы к «центристской» и «компромиссной» политике, но обеспечить что-нибудь подобное не могут даже сами призывающие.
Кое в чём американская политическая система была задумана именно как система, обеспечивающая максимальную мобильность и оперативность при принятии решений. Президент сам назначает всё правительство, сам его возглавляет и вообще не нуждается для этого в одобрении большинства в Конгрессе — большинство может быть и у оппозиционной партии. При невозможности провести через Конгресс нужный закон указы президента тоже имеют силу закона. Точнее, президенту разрешены не указы, а «разъяснения» к каким-нибудь уже имеющимся законам.
Но это преодолевается просто: берётся какой-нибудь самый близкий к данной теме закон, президент разъясняет его, как хочет, и эти разъяснения имеют силу закона. В вопросах формирования правительства и указного права американская конституция — это типичная конституция диктаторского режима. По крайней мере, 90 % диктаторов в Латинской Америке, Африке и на Ближнем Востоке для законодательного обеспечения своей власти копируют именно американскую конституцию, а не европейский парламентаризм. И нужны очень глубокие предпосылки в других разделах конституции, в экономике и социальной структуре общества, чтобы американский президент не стал Наполеоном или Гитлером.
Законодательство и регламент Конгресса США, наоборот, предельно настроены на поиск компромисса и учёт мнения меньшинства. Например, в Сенате для уверенного принятия закона 51-го голоса из 100-та недостаточно. Достаточно всего 41-го голоса, чтобы устроить обструкцию — бесконечное обсуждение законопроекта, от которого большинство уже не имеет права отказаться, и практически исключающее его принятие. Меньшинству достаточно продемонстрировать, что у него есть 41 голос, чтобы большинство вынуждено было либо идти на компромиссы и согласовывать проект с меньшинством, либо снимать проект с голосования.
Другая особенность американской парламентской системы на Украине может показаться странной. Это неограниченная свобода «тушек», то есть голосования отдельных конгрессменов вопреки общему решению партии. Несмотря на партийную систему, субъектом выборного процесса является каждый отдельный человек, а не партия. Свои депутатские полномочия он сохраняет до конца срока, вне зависимости от того, насколько придерживается партийной дисциплины. Это и подразумевает принятая в США чисто мажоритарная система.
Но что совсем уж необычно — голосования вопреки общему решению партии даже не считаются причиной для исключения из неё — чаще всего «тушки» своё членство в партии сохраняют и снова участвуют от неё же в следующих выборах. Считается, что конгрессмен должен голосовать прежде всего в соответствии со своими личными убеждениями, а партийная принадлежность и партийная дисциплина — это дело десятое. Поэтому результаты выборов в палату представителей, на которых победили, допустим, 235 республиканцев и 200 демократов, совсем не означают автоматического голосования 235 против 200 по любому вопросу, и возможны самые неожиданные ситуации, когда из-за «тушек» меньшинство становится большинством, и наоборот.
Например, именно благодаря «тушкам» Обаме удалось преодолеть последний политический кризис, когда отказ республиканского большинства в Конгрессе голосовать за увеличение лимита госдолга грозил США техническим дефолтом и прекращением выплат по очень важным социальным программам. Обама организовал в Интернете направленную на избирателей-республиканцев кампанию в духе «Посмотрите, что ваши республиканцы творят! Сделайте же хоть что-нибудь!» Эта кампания вызвала вал возмущённых писем от избирателей своим депутатам, некоторые из них испугались, и Обама смог набрать достаточно «тушек»-республиканцев, чтобы проголосовать за увеличение лимита госдолга.
Так почему же американская система, успешно работавшая больше 300-от лет, начала давать сбои? Одной из важнейших причин поляризации американского политикума стало сокращение сферы реальной политической конкуренции в последние десятилетия. Штаты и избирательные округа при выборах в Конгресс, где республиканцы или демократы имели настолько подавляющее преимущество, что результаты выборов были гарантированы в пользу той или иной партии — назовём их гарантированными, — существовали и раньше. Но в последнее время начался процесс увеличения их количества, и уменьшения количества штатов и округов, где результат неизвестен, и где происходит реальная политическая борьба — назовём их конкурентными.
На выборах 1976 года все восемь самых больших и густонаселённых американских штатов — Калифорния, Техас, Нью-Йорк, Иллинойс, Огайо, Пенсильвания, Флорида и Мичиган — были конкурентными. Теперь же конкуренция сохранилась только в четырёх из них. США превратились в страну, почти полностью поделённую на гарантированные республиканские и гарантированные демократические территории.
Политическая карта США в последние годы. Красным обозначены гарантированные республиканские штаты, синим — гарантированные демократические, а серым — последние оставшиеся конкурентные:
Вот только в штатах, обозначенных серым цветом, и идёт хоть какая-то политическая борьба.
То же касается и избирательных округов при выборах в Конгресс. Причём партии, имеющие хотя бы незначительный перевес в том или ином штате, принялись активно использовать джерримендеринг для увеличения в нём своих гарантированных избирательных округов. Джерримендеринг — это произвольная нарезка избирательных округов для несправедливого распределения результатов голосования. Нарезается как можно больше округов со своим большинством и меньшинством конкурирующей партии — достаточно многочисленным, но неспособным победить, — а все оставшиеся сторонники конкурирующей партии сбрасываются в один-два округа, где их почти 100 %, но это всего лишь один-два округа. В результате с 1980 года количество гарантированных республиканских округов выросло с 51-го до 100-та, а гарантированных демократических — с 71-го до 103-х.
В конкурентном штате или округе у кандидатов возникают определённые затруднения. Сначала идут праймериз — предварительные выборы среди сторонников своей партии для выдвижения единого кандидата на выборы, а потом идут сами выборы, где единые кандидаты от разных партий сталкиваются между собой. Чтобы выиграть праймериз, кандидату надо понравиться избирателям своей партии. Чтобы выиграть праймериз у республиканцев, надо быть как можно правее и обещать максимум свободы для бизнеса, снижение налогов и защиту традиционных семейных ценностей. А чтобы выиграть их у демократов, надо быть как можно левее и обещать всем как можно больше халявы по части социального обеспечения и запредельные права для сексуальных меньшинств. Но потом наступают сами выборы, на которых надо понравиться колеблющимся избирателям-центристам. Республиканцам приходится сдерживать свою правизну, а демократам — свою левизну.
Кстати, это один из любимых в США способов троллинга противостоящего кандидата с тем, чтобы напугать и оттолкнуть от него колеблющихся избирателей — напоминания «А на праймериз он, знаете, что говорил?!» И цитируются какие-нибудь его радикальные высказывания. В общем, в конкурентных штатах и округах поневоле приходится учиться политической гибкости и компромиссам. А в гарантированном штате или округе достаточно выиграть только праймериз, а победа на основных выборах тебе и так обеспечена! Не нужно никакой гибкости и компромиссов. Республиканцу, чтобы попасть в Конгресс, надо быть крайне правым, почти фашистом, а демократу — крайне левым и обещать «Взять и всё поделить» в соответствии с бессмертными заветами тов. Шарикова.
Поэтому уменьшение числа конкурентных штатов и округов и рост числа гарантированных приводит к радикализации обеих партий. Кандидаты, способные к компромиссам и близкие к центристской позиции, отсеиваются, а в Конгресс проходят радикалы, которые идут напролом. Соответственно, в последние годы резко снизилась способность партий договариваться и находить общую позицию. Вот, уже дошло до того, что республиканцы троллят Обаму угрозой дефолта всей страны, совершенно не считаясь с потерями для международной репутации США.
Американских избирателей такие повадки их избранников уже порядком «достали». По опросам общественного мнения, поддержка американцами Конгресса как института власти упала до рекордно низких 16 %. Но дело в том, что в рамках существующей системы эта проблема в принципе не имеет решения, и надеяться на возвращение гибкой и компромиссной центристской политики довольно глупо. США придётся как-то приспосабливаться к новым политическим реалиям, в которых республиканцы и демократы каждый день готовы вцепиться друг другу в горло и троллят друг друга угрозой дефолта всей страны.
Впрочем, как мы уже говорили в первой части статьи, подлинные хозяева США — финансовая элита — наверняка как-нибудь приспособятся и найдут способ манипулирования и при таком более остром противостоянии. Более того, вполне возможно, что радикализация американского политикума и раздувание взаимной ненависти между республиканским белым средним классом и демократическими негро-латиноамериканскими любителями социальных выплат — это совершенно сознательно и преднамеренно вводимый финансовой элитой новый способ манипулирования американским обществом в условиях экономического кризиса и внешнеполитической нестабильности.