Сейчас много пишут о кризисе и тупике, в котором находится американская экономика. А между тем с политической системой США тоже творятся нехорошие вещи, серьёзно нарушающие сложившийся баланс в американском обществе и угрожающие тяжелейшим кризисом.
Многих наблюдателей в мире потрясло то, как из-за троллинга со стороны республиканского большинства в Конгрессе страна с мощнейшей в мире экономикой оказалась на грани дефолта и прекращения выплат по важнейшим социальным программам. Оппозиция, которая ради своих достаточно скромных политических целей прибегает к ковровым бомбардировкам и тактике выжженной земли и готова подрывать веру в кредитоспособность своей страны во всём мире, — это нормально, скажем, для Украины, а вот для США это что-то новое.
Так что же происходит с американской политической системой и обществом в целом? На протяжении больше чем 200 лет США были идеалом наиболее совершенной демократии для всего мира. Прежде всего потому, что в отличие от отягощённой феодальными пережитками Европы США не имели ничего похожего на сословное деление общества. Они изначально создавались как страна с демократической системой, и именно в её рамках американское общество развивалось с нуля как общество свободных и политически равноправных фермеров, рабочих и буржуа.
В США уже в XIX веке отлично работали социальные лифты, благодаря которым даже самый нищий иммигрант мог при наличии трудолюбия и везения достичь какого угодно высокого положения в обществе. Это обеспечило редкую стабильность на фоне той же Франции, где для становления демократии понадобилось четыре революции, одна реставрация и два диктаторских режима. Даже в ходе весьма жестокой гражданской войны 1861–1865 годов обе стороны — и Север, и Юг — сохраняли демократическую политическую систему с первого до последнего дня войны, и у них так и не появилось никаких диктаторов, что для гражданской войны было бы вполне нормально.
Но сразу же заметим, что стабильность сыграла с американской политической системой и злую шутку. Она стала крайне архаичной и сохранила самые смехотворные пережитки демократии XVIII века, которые на момент создания США были просто технически необходимы, но сейчас являются полной нелепостью. Например, президентские выборы в США — не прямые. По результатам победы того или иного кандидата в целом штате голосуют выборщики, число которых соответствует количеству сенаторов и членов палаты представителей от каждого штата. Но американские штаты очень неравны по размерам и населению. В результате в преимущественном положении оказываются мелкие штаты, от которых всё равно есть два сенатора и хотя бы один член палаты представителей, то есть не менее трёх выборщиков.
Карта США по количеству выборщиков:
В результате запросто может быть ситуация, при которой на президентских выборах, если явку принять за 70 %, большинство в 90 миллионов голосов, которое даст всего 268 выборщиков, может быть побеждено меньшинством в 64 миллиона голосов, которое даст 270 выборщиков. Последние выборы, на которых большинство было побито меньшинством, были выборы 2000 года, когда кандидат от демократов Гор набрал физически больше голосов, чем Буш-младший, но всё равно проиграл из-за перекоса в количестве выборщиков. Но, как и англичане, американцы держатся даже за самую смешную архаику, потому что стабильность когда-то хорошо зарекомендовавшей себя системы ценят больше, чем исправление даже самых очевидных её нелепостей.
Сложившаяся в США двухпартийная система вполне похожа на европейскую. Республиканцы выступают в роли европейских консерваторов, а демократы — в роли социал-демократов. Но есть и отличие. Среднестатистические настроения колеблющихся избирателей, которые могут проголосовать как за республиканцев, так и за демократов в зависимости от того, какая из партий покажется им убедительнее на данных конкретных выборах, в США несколько правее, чем в Европе. Соответственно, и демократическая партия в США была несколько правее, чем европейские социалисты и социал-демократы.
Всю вторую половину ХХ века именно этот фактор предохранял США от впадения в европейские социал-демократические нелепости, связанные с чрезмерным раздуванием роли государства в экономике там, где от неё один вред, поддержкой совершенно безнадёжных убыточных предприятий только ради снижения безработицы, сумасшедшими налогами и неподъёмной для экономики слишком раздутой системой социального обеспечения.
Конечно, к 1980 году, на момент прихода к власти Рейгана, Картер и его предшественники довели американскую экономику до полного маразма, но этот маразм был всё-таки полегче, чем тот, до которого довели, скажем, ту же Англию лейбористы на момент прихода к власти Тэтчер. Как известно, Рейган, Тэтчер и Коль этот маразм ненадолго приостановили, но после них он начался снова.
Тем не менее мощный класс профессиональных паразитов, не работающих, а всю жизнь живущих на пособия, в США к концу ХХ века сформировался так же, как и в Европе. Причём этот класс отличает более высокий процент явки на выборы — работающим голосовать некогда, а получатели халявы активно ходят голосовать за тех, кто пообещает задавить тех, кто работает, более высокими налогами, чтобы дать им на халяву ещё больше.
Возможно, кто-нибудь удивится: разве мы против того, чтобы богатые поделились с бедными на самое необходимое? Но дело в том, что главной жертвой американских и европейских левацких реформ давно уже становятся не миллиардеры, а средний класс, который зарабатывает себе на жизнь тяжёлым трудом. Высококвалифицированные рабочие, фермеры, мелкие буржуа — вот с кого дерут если не последнюю, то предпоследнюю шкуру ради того, чтобы прокормить активно голосующих за левые партии халявщиков. Самый богатый один процент американцев успешно применяет схемы оптимизации налогообложения и уходит в офшоры (а вы думали, только в России олигархи офшорятся?), в то время как средний класс беднеет и размывается.
Но в последнее десятилетие в США сложилась угрожающая тенденция. Эти самые более правые, чем в Европе, взгляды колеблющихся избирателей теряют своё значение, потому что численность левого электората стремительно растёт. В США всё больше приезжает иммигрантов из испаноязычных стран Латинской Америки, а у чернокожих американцев прирост численности населения значительно больше, чем у белых. При этом процессы ассимиляции практически прекратились. Если раньше иммигранты растворялись в нормальном американском обществе, то теперь они образуют плотные анклавы, сохраняющие свой язык и стереотипы поведения. Во многих крупных городах США испанский язык уже сейчас распространён больше, чем английский.
Что из-за этого происходит — особенно хорошо видно на примере вымирающих городов вроде бывшей столицы автомобилестроения Детройта. С тех пор, как там пришёл к власти левацки настроенный в духе шариковского «Взять и всё поделить!» чернокожий мэр Квейм Киллпатрик, белые просто бежали из города, продавая свои квартиры за бесценок, лишь бы хоть как-то вырваться. Примерно так же бежали русские из Чечни в 1991–1995 гг. Чернокожим избирателям Киллпатрика тоже лучше жить не стало, поскольку из города разбежались все налогоплательщики, и драть три шкуры стало не с кого.
Полная разруха, как у нас в начале 1920-х после гражданской войны. Коммунальные службы не работают. Чернокожие уличные банды бегают, рвут друг у друга последний доллар… Вполне можно снимать фильм про какую-нибудь вселенскую катастрофу. В октябре 2013 года Киллпатрик был осуждён на 28 лет за коррупцию и вымогательство. Трудно сказать, действительно ли он совершал эти преступления, или сфальсифицировать уголовное дело — это был просто единственный способ, которым американская элита сумела снять с должности «шарикова», погубившего целый город. (Голосовать-то за него в Детройте продолжали, несмотря ни на что!) Но жизнь Детройту осуждение Киллпатрика уже вряд ли вернёт. И Детройт — далеко не единственный такой город в США.
Более того, в среднесрочной перспективе наметилась совсем уж угрожающая тенденция из-за детских пособий. Работающая семейная пара может позволить себе не больше 1-2 детей, потому что их надо достойно прокормить, обеспечить им образование и найти время на их воспитание. В то же время безответственная мать-одиночка, алкоголичка или наркоманка из класса профессиональных халявщиков, рожает и по пять детей, чтобы жить на детские пособия. Разумеется, она не в состоянии обеспечить им ни нормальный жизненный уровень, ни образование, ни воспитание, и они растут практически как беспризорники, но её это не смущает — дети для неё просто источник дохода.
И понятно, что передать воспитанием какие-то трудовые и социальные навыки могут только родители, которые работают и сами имеют такие навыки. А выросшие, как беспризорники, дети алкоголички или наркоманки, когда подрастут, тоже будут жить на пособия, и только эти навыки могут передать своим детям. Чтобы при таком воспитании кто-то из них пошёл работать — это практически фантастика. Таким образом, класс профессиональных получателей пособий размножается гораздо быстрее, чем полезные члены общества, работяги и налогоплательщики, и уже где-то к 2030 году можно предсказать кошмар — халявщиков в США станет больше, чем работающих.
А теперь представим себе — за какую социально-экономическую политику будет голосовать это новое большинство?.. Что, страшно? Америка принесла миру много зла, но при мысли о столь безрадостной судьбе даже её становится жалко. Вот это и есть типичный среднестатистический избиратель Обамы. В отличие от Киллпатрика Обама занимается бандитизмом только за пределами США, но избиратель у него совершенно такой же. Поэтому Обама — самый левацкий демократ за всю историю демократической партии США. При нём обнищание среднего класса, на фоне растущих социальных выплат и гигантской денежной помощи ФРС и правительства для спасения пострадавших от кризиса миллиардеров, значительно ускорилось.
Продолжение этой тенденции будет означать только одно. Служивший главной опорой экономической и политической системы средний класс просто исчезнет, и Америка снова, как это было в XIX и начале XX века, станет страной кучки миллиардеров и сотен миллионов нищих.
Что интересно — республиканцы в последние десятилетия тоже активно грешили левацкими социальными экспериментами. Именно такой социальный эксперимент стал непосредственным толчком — маленьким камешком, который сорвал с горы всю лавину мирового экономического кризиса. Президент Буш-младший где-то увидел статистику, согласно которой собственники жилья чаще голосуют за республиканцев, чем за демократов. И пришла ему в голову феерическая идея: «А что если каждому бомжу всунуть по своей квартире?».
Идея, надо сказать, была изначально вздорная — вряд ли профессиональный получатель пособий перестал бы голосовать за демократов, даже если бы обзавёлся собственной квартирой. Но очень уж высоким интеллектом Буш-младший, как известно, не отличался. Сказано — сделано: начались огромные государственные вливания в ипотечные агентства «Фреди Мак» и «Фанни Мэй», с тем, чтобы они снизили проценты по ипотечным кредитам.
Обрадованные потоком государственной халявы агентства принялись раздавать ипотечные квартиры всем желающим вообще без каких-либо обоснований источника дохода. Поскольку из-за такой накачки спроса на недвижимость строительство не поспевало за заказами и цены на недвижимость непрерывно росли, то даже при отсутствии реальных доходов любой заёмщик мог просто перезакладывать квартиру по новой, более высокой цене, и за счёт разницы выплачивать проценты. А потом произошло то, что и должно было произойти.
В 2008 году строительство достаточно разогналось, чтобы удовлетворять весь спрос, и рост цен на недвижимость прекратился. Перезакладывать квартиры по более высокой цене стало уже невозможно. Из-за массовых невыплат по кредитам «Фанни Мэй» и «Фреди Мак» разорились, а поскольку они уже успели выбросить на финансовый рынок кучу ипотечных деривативов, лопнул слишком много накупивший их банк «Леман бразерс» и начались все те события, которые мы знаем как мировой экономический кризис…
Таким образом, социальный эксперимент, на первый взгляд, был правым — увеличить количество мелких собственников, — но поскольку собственность им раздавали за счёт господдержки, то есть за счёт всего окружающего общества, эксперимент можно охарактеризовать именно как левацкий. И его организатору — Бушу-младшему — больше всего подошло бы выражение Сталина времён великих чисток — «праволевацкий урод».
Но теперь республиканцы всё больше вынуждены считаться с тем, что загнанный в отчаянное положение белый средний класс всё больше радикализуется и хочет отстаивать свои интересы против леваков как можно решительнее. А республиканцам уже наступают на пятки независимые крайне правые кандидаты вроде Рона Пола, которые выражают протест белого среднего класса гораздо последовательнее, чем республиканская партия.
Стоит заметить, что упомянутая выше несправедливая избирательная система, дающая преимущества мелким штатам, — это последний оборонительный рубеж «стопроцентных американцев» (белых-англосаксов-протестантов), работников и исправных налогоплательщиков, против захлёстывающей США левацкой испано-чернокожей массы. Масса эта собирается в основном в крупных городах, крупные города — в больших штатах, а в мелких штатах «стопроцентные американцы» пока ещё сохраняют большинство. В общем, республиканцам поневоле приходится соответствовать и на каждом шагу давать Обаме максимально жёсткий политический бой.
Вот первая и самая главная причина, по которой республиканцам и демократам уже не удаётся договариваться между собой так же мирно и конструктивно, как раньше. Нарастающий в американском обществе антагонизм, который становится всё труднее сгладить. Избиратели демократов стремительно левеют, избиратели республиканцев так же стремительно правеют, центристы исчезают, расходясь между противостоящими лагерями… Система, при помощи которой подлинные хозяева США — финансовая элита — манипулировали и левыми, и правыми, всегда добиваясь нужных для себя решений, пошла вразнос.
Вероятно, финансовая элита выкрутится и придумает какие-нибудь новые методы манипулирования, годные в условиях жёсткого антагонизма. Первой ласточкой этих новых методов стали теледебаты между Обамой и республиканским кандидатом Ромни на выборах 2012 года. Начинал Ромни очень успешно. Жёстко, эмоционально, но, по существу, он практически размазывал Обаму по стенке, получая поддержку большинства зрителей. А потом он загадочно сдулся и принялся мямлить что-то невразумительное. Рейтинги Обамы быстро рванули вверх. Впечатление было такое, что Ромни подменили на двойника.
Разумеется, никто его не подменял. Ему просто, как боксёру на заказном поединке, ПРИКАЗАЛИ: «Ложись в нокаут в третьем раунде!» Приказал кто-то, имеющий в США реальную власть и решивший, что Обама ещё на четыре года лучше подходит для его целей, чем республиканцы. В общем, американская финансовая элита как-нибудь выкрутится. Но нынешние её методы, 80 лет исправно работавшие со времён реформ Рузвельта, больше не действуют.
О других причинах кризиса американской политической системы мы расскажем в следующей части статьи.